Три рассказа из сборника «Поворот все вдруг» - Страница 6

- Я, - ответил Болотов.

- И по-русски говорить умеете?

- Ясно, умею, раз я русский.

- Простите, ваше благородие, простите, не понял я вашей формы с нашивками. Будто она такая же, как у этих англичан.

- Не совсем такая, старик, - улыбнулся Болотов.- Это просто форма Российской республики. Республиканская форма, понимаешь?

Названный стариком монах недовольно пожевал губами.

- Не понимаю таких слов. Не умудрен богом... А только скажите вашему командиру, чтобы они фертоинг стали и скобу завели, потому в полтора кабельтова за их кормой банка. А как грунт у нас плохой, их при нордовом ветре непременно туда сдрейфует.

Фертоинговая скоба употребляется при стоянке на двух якорях и служит для того, чтобы не дать канатам перепутаться. Не всякий командир видел ее в глаза - откуда же знать о ней монаху?

Болотов растерялся:

- Что такое?

- То, ваше благородие, чтоб командир фертоинг стали. Грунт плохой. Иначе на двух якорях против нордового ветра не устоять, - терпеливо повторил монах.

- Что ты рассказываешь? Кто ты такой?

- Амвросий, ваше благородие, с Нижнего монастыря. По послушанию своему командую монастырским катером, а послан сюда отцом настоятелем послужить, если понадобится.

- Постой, постой! .Откуда ты про фертоинг знаешь?

- Как же это я могу не знать? - обиделся монах.- Двадцать лет на "Генерал-адмирале" плавал, старшим боцманом был - и не знать!

- Кэптен, сэр! - выпрямившись, сказал Болотов.- Отец Амвросий рекомендует отдать второй якорь и завести фертоинговую скобу.

Капитан Фэйри молча покосился. Шутка показалась ему неуместной.

- Я не шучу, сэр. - И Болотов рассказал о славном полупарусном крейсере "Генерал-адмирал", крейсере, в кругосветных плаваниях создавшем личный состав российского флота, об отце Амвросии, последнем "генерал-адмиральце", ныне командире монастырского катера, и о сообщенных им особенностях якорной стоянки в Печенгской губе.

- Он был боцманом? - спросил капитан. - Боцманом того корабля? Э? - И, получив утвердительный ответ, вынул трубку изо рта. - Изготовить второй якорь к отдаче, - приказал он. - Святого отца препроводить в кондукторскую кают-компанию. Обращаться с ним как подобает его высокому морскому званию.

12

После обеда отец Амвросий руководил промером фарватера для катеров. В развевающейся рясе он, скорчившись, сидел на транце баркаса, твердо держал румпель и решительно командовал английскими гребцами.

Болотов пошел с ним переводчиком, но не понадобился, - англичане отлично понимали отца Амвросия и были в восторге. Сам же Амвросий, попав в знакомую обстановку, ругался громкими и крепкими выражениями. Он был крайне взволнован, но тем не менее промер свой провел блестяще.

Вечером его посетили оба судовых священника, несколько офицеров и Болотов.

- Богобоязненный народ - двух иереев на корабле держат! - умилился Амвросий. - А нам, впрочем, одного хватало. Лютый был поп на "Генерал-адмирале".

Узнав, что священники принадлежат к различным вероучениям и предназначены обслуживать неодинаково верующую команду, недовольно покачал головой.

- Закурим? - через Болотова предложил английский пастор.

- Покорно благодарю, ваше благородие. Не употребляю.

- Напрасно, - пожалел пастор. - Все равно в аду заставят.

- Там ужо закурю, а здесь воздержусь. Отец Амвросий был недоволен легкомысленностью английского духовенства. Кроме того, он недоумевал.

- А если сектанты есть? - не вытерпел он. - Как же с ними-то? И как в одной церкви попы по-разному служат?

- Англиканское богослужение происходит в батарейной палубе, а мое - в носовой, - любезно объяснил католический пастор, сухой, неулыбчивый пастырь ирландских душ. - Сектанты собираются в различных помещениях,- неохотно добавил он. Он не имел причин любить сектантов.

Отец Амвросий усмехнулся. Значит, у них хлысты да скопцы радеют по кубрикам. Дела!

- Спросите, как ему понравился крейсер, - вмешался Пирс.

- Большой корабль, - осторожно ответил монах.- Пушки тоже большие... а только нет чистоты и непорядок. Сам видел.

- Непорядок? - удивился Болотов.

- Спички разрешают команде. Закуривай где хочешь! Разве это порядок, спички жечь на военном корабле? Да у нас за такое в Сибирь угоняли!

- Курить, что ли, не разрешали?

Отец Амвросий передернул плечами. Посмотрел, куда бы сплюнуть, но сплюнуть было некуда.

- "Не разрешали"! - передразнил он Болотова.- Тоже придумал, ваше благородие! А фитиль на что?

Тогда Болотов вспомнил. На старом флоте спички были строго запрещены из боязни пожара. Закуривали от фитиля, от того самого размочаленного конца, что и посейчас тлеет в продырявленных ведрах на баке.

- Здесь гореть нечему, - сказал он. - Железный корабль, вот и разрешают.

- Все равно - непорядок.

Голос отца Амвросия становился все суше и строже. Неожиданно выпрямившись, он заговорил о настоящей службе, О переходе через экватор - как великого князя в брючках купали. О том, за какие малые дела на рангоут посылали.

- А какой здесь, неладной матери, крейсер, когда на нем заместо мачт железные палки. Ни тебе паруса ставить, ни тебе... ничего! А чистота здесь какая? Да разве так чистоту соблюдают? Медяшка! Чтоб не драить, всю шаровым цветом закрасили! Борта тоже разными змеями да пятнами пустили, точно спьяна.

- Защитная окраска, - объяснил Болотов.--Чтоб в море было непонятно, какой корабль идет.

- То-то и есть, что непонятно, - горячился отец Амвросий. - А ты попробуй понять чистоту. Медяшка должна как солнце гореть, а на палубе ни тебе пылинки быть не должно! Как у нас, когда командир, царствие ему небесное, фуражку белым чехлом по палубе пущали. Будет пыль на чехле - влепят тебе что следует! И правильно, потому чистота нужна. Нужна для того случая, чтобы раненые воины, полегши на палубу, не получили заражения.